# 38 (176) от 8.10.2009

Ольга Волкова: мы не были героями, но делали большое дело

В Ялте сегодня проживает 31 человек, которые в годы войны были участниками партизанского движения. Среди них – и Ольга Петровна Волкова (в девичестве Седакова). В 1941 году она окончила школу, и ее поглотила война. У Ольги Петровны – 15 медалей и три ордена.

—Я родилась 4 октября 1924 года, в Севастополе. А в 37-м году моего папу, капитана, перевели на работу в ялтинский порт. Так мы и оказались в Ялте, — рассказывает Ольга Петровна. — Я училась в 3-й школе, на улице Кирова, теперь это школа №7 и носит имя Нади Лисановой. Кстати, строил школу мой дядя, Вайда Григорий Николаевич, он был прорабом. А с известной подпольщицей Надей Лисановой я училась в одном классе. Но в годы войны она была в другой подпольной группе.
Молоденькой 17-летней девочкой Оля попала в отряд случайно. Ее семья жила в Дерикое – в доме, где сегодня располагается абонентский отдел горгаза, на третьем этаже. В этом же дворе организовалась подпольная группа. Олин дядя Алексеев Павел Герасимович, был правой рукой подпольщиков, заместителем командира этой группы. Ему не удалось дожить до конца войны – его выдали предатели, забрали немцы и расстреляли на Массандровской свалке.
— Это было за полтора месяца до прихода наших войск в Ялту, — вспоминает Ольга Петровна. – Мы носили ему передачи в гестапо, их у нас забирали, но до дяди ничего не доходило. А перед приходом советских войск в Ялту его расстреляли. Пленных стреляли надо рвом, в затылок, они падали в яму, потом немцы присыпали их землей. После освобождения города мы забирали дядю из общей могилы. Все родственники стояли и смотрели на раскопки, как вынимают убитых. У многих уже пальцы начали гнить, ввалились нос, губы, глаза. Рабочие откапывали и вытаскивали трупы, а родственники опознавали. Моего дядю обнаружили 6-м трупом.
— А чем лично вы занимались в подполье?
— Мы ходили в лес, там был штаб организован, через Васильевку, гору Бугас. Там скалы острые, мы как только переходили гору, на ту сторону, всегда пели песню «В бой за родину, в бой за Сталина». Потому что мы росли в то время, и Иосиф Виссарионович был для нас авторитетом.
Мне было 18 лет, задание мне давали нельзя сказать, что большого масштаба. Например, на Массандровской улице жила гречанка, ее муж был в отряде, и я помогала поддерживать связь. Я оттуда приносили записку ей – в следующий раз передай шерстяные носки или кусочек мыла, или еще что-то. Зима в 42-43-м была очень суровая, под 30 градусов мороза. Я обратно в отряд теплые вещи носила. Или еще партизаны слушали сводки совинформбюро, записывали их, и мы в город их носили, чтобы потом листовки печатать. У меня коса до пояса, узел на голове сделаю и под него записки. Или в бурки спрячу, чтобы если из леса немцы встретят, то не нашли. Кстати, печатали советские сводки с фронта на портрете Гитлера. С оборотной стороны. Где их брали, не могу сказать, но на электростанции работала семья Мицко, они расклеивали листовки по городу.
Ходила я в отряд по мелочам – оттуда задание принести или из города передать. Нельзя сказать, что мы были совсем героями, но каждая группа по отдельности делала большое дело. Наша группа состояла из 10 человек. Мы носили записки, а там уже знали, что должны прийти связные и готовили фрукты. Потому что садам война была нипочем – плодоносили они хорошо. И даже картофель другой раз давали нам. Мы приходили с рюкзаками и мы снова спускались в Ялту.
— Голодали сильно во время войны?
— Да как-то не особо. Нельзя сказать, что мы роскошно жили, но не бедствовали. Мы еще до войны ходили на обмен. Все хорошие вещи, которые у нас были – постельное белье, полотенца, меняли на зерно, еду, и во время войны ходили за Симферополь. Брали тачку, я и мой сосед Толя, впрягались в нее, как две лошадки, а тетя моя, жена Павла Алексеева, хромала и передвигалась с палочкой, мы ее садили в тачку. За день доходили до Перевального, там просились на ночлег к татарам, нас пускали всегда. А с утра шли до Симферополя. И все пешком. Помню случай, когда чуть не попрощалась с жизнью. Идем по дороге, а там крутой поворот перед Симферополем, и навстречу нам машина с немцами. Мы под стеночку стали, пропускаем фашистов, и один из них показал мне язык. А я ему дулю в ответ. Когда машина зашла наверх по серпантину, он стал стрелять из автомата — как же, оскорбили его. Но не попал, в добрый час сказать.
—А вообще какое было настроение в Ялте?
—Да какое там настроение – война! Все были озабочены только одним – выжить. На каждом шагу висели листовки – за все расстрел, куда не пойдешь – кругом расстрел, ничего нельзя было сделать – ни собираться, ни разговаривать, кто против немецкой армии – расстрел. Какие дни рождения? Мы забывали, что это такое.
—Как сложилась ваша послевоенная судьба?
— Не могу жаловаться. С 50-го по 79-й год работала в торговле, в продовольственном магазине, у Моргуновой Ядвиги Петровны. Начинала с лоточницы и дошла до директора магазина. В 79-м году ушла на пенсию. Не могу ни на что обижаться, правнуку уже 15 лет, две внучки, дочь. Правда, как шучу, живем на три «Д» — донашиваем, доедаем, доживаем.
— Что, так тяжело жить?
— Конечно, хожу уже с палочкой.
— Так вам ведь 85 лет, радоваться надо, что столько судьбой отмеряно! Многие ваши сверстники уже давно на том свете…
—Да, у меня на кладбищах 35 захоронений родственников. Это и моя семья, мама, папа, муж, сын, и те, с кем дружила, с кем в годы войны партизанила. Была у нас партизанка Александра Михайловна Минько, и она дала мне задание после войны, чтобы я сфотографировала всех погибших партизан. Я купила букет цветов, наняла фотографа и ставила цветы на каждую могилу, а он фотографировал. Мы собрали два больших альбома погибших партизан Ялты. А потом я поехала в Москву на Поклонную гору и отвезла их.
—Какие моменты из той войны вы запомнили на всю жизнь?
— В моем классе учился Додик Дэуель, еврей, когда немцы пришли, то заставили всю его семью нашить на грудь белые шестиугольные звезды. Так вот, однажды он пришел ко мне и говорит – пойдем, погуляем. А я ответила – занята очень, стираю, вот завтра и погуляем. А назавтра его с семьей – братом Аркадием, мамой Ривой и папой Исааком – расстреляли. Такой красивый парень был! Наверное, всю жизнь я вспоминаю, как не пошла с ним погулять.
А еще запомнила, как у партизан, в семье Гусевых, у дяди Димы и тети Паши родилась девочка. В штабе должны были зарегистрировать рождение ребенка, и все думали, как назвать ее. Решила дать имя Полина. Но оно непростое, каждая буква имеет смысл – Партизанский Отряд Леса Исстребляет Немецкую Армию. Эта Полина жива, и знает значение своего имени.

Автор Татьяна Панина

Другие материалы номера

Детскую площадку делали все: власти, депутаты, родители

Третью зиму без света?

На незаконную рекламу еще и деньги тратить?

Цифра недели

Криминалные страсти

Виктор Красий: Подготовка к зиме у нас начинается еще весной

Депутаты готовы восстановить честное имя водителя

Ярмарки в «Сатурне» — личное дело его владельцев

МАШИН НА ПАРКОВКЕ В ТРИ РАЗА БОЛЬШЕ, ЧЕМ НАРОДНЫХ ИЗБРАННИКОВ

АРЕНДУ ДОЛЖНЫ СОГЛАСОВЫВАТЬ РОДИТЕЛИ

ГРЕТЬСЯ ХОТИМ САМИ

Незаконный штакетник

Реклама

Другие материалы рубрики

Валерий Косарев: Мы будем добиваться присвоения нашему городу статуса курорта федерального значения!

Иван Потапов: Реформа ЖКХ неизбежна

Учиться и лечиться – по новым стандартам

Юрий Кириченко: Все городские службы работают в усиленном режиме

Валентина Кабанова: Выпускников этого года ждут во всех вузах Крыма и многочисленных вузах России

Выплата пенсий и пособий на почте — вынужденная мера

Владимир Капитонов: Границы не меняются. Заповедник готовится к сезону

В этом году очередь в детские сады сократится на полтысячи мест

Александр Балинченко: Каждый турист находит для себя что-то интересное

Сергей Илаш: Решение социальных вопросов в 2014 году будет главным

Сергей Илаш: По Генплану Ялта должна стать главным круглогодичным курортом Причерноморья

Александр МАЗУРЕНКО: Ялта — регион со значительным бизнес-потенциалом